Гаршин анализ. Особенности творческой манеры В.Гаршина в произведениях, вошедших детское чтение

Анализ рассказа В. М. Гаршина «Четыре дня »

Введение

Текст рассказа В. М. Гаршина «Четыре дня» умещается на 6 листах книги обычного формата, однако его целостный анализ мог бы разрастись на целый том, как это случалось при исследовании других «маленьких» произведений, например, «Бедной Лизы» Н. М. Карамзина (1) или «Моцарта и Сальери» (2) А. С. Пушкина. Конечно, не совсем корректно сравнивать полузабытый рассказ Гаршина со знаменитой повестью Карамзина, начавшей новую эпоху в русской прозе, или с не менее знаменитой «маленькой трагедией» Пушкина, но ведь для литературоведческого анализа, как для анализа научного, в какой-то мере «всё равно», насколько знаменит или безвестен исследуемый текст, нравится он или не нравится исследователю — в любом случае в произведении есть персонажи, авторская точка зрения, сюжет, композиция, художественный мир и т. д. Полностью выполнить целостный анализ рассказа, в том числе его контекстуальных и интертекстуальных связей — задача слишком большая и явно превышающая возможности учебной контрольной работы, поэтому нам следует точнее определить цель работы.

Почему для анализа был выбран именно рассказ Гаршина «Четыре дня»? Этим рассказом В. М. Гаршин когда-то прославился (3) , благодаря особому «гаршинскому» стилю, впервые проявившемуся именно в этом рассказе, он стал известным русским писателем. Однако читателями нашего времени этот рассказ фактически забыт, о нём не пишут, его не изучают, а это значит, что у него нет толстого «панциря» толкований и разночтений, он представляет собой «чистый» материал для тренировочного анализа. Вместе с тем нет никаких сомнений в художественных достоинствах рассказа, в его «качестве» — он написан Всеволодом Михайловичем Гаршиным, автором замечательного «Красного цветка» и «Attalea Princeps».

Выбор автора и произведения повлиял на то, чтo будет предметом внимания прежде всего. Если бы мы анализировали какой-нибудь рассказ В. Набокова, к примеру, «Слово», «Драка» или «Бритва» — рассказы, буквально наполненные цитатами, реминисценциями, аллюзиями, как бы вросшие в контекст современной им литературной эпохи, — то без подробного разбора интертекстуальных связей произведения его просто не удалось бы понять. Если же речь идёт о произведении, в котором контекст неактуален, то на первый план выходит исследование других аспектов — сюжета, композиции, субъектной организации, художественного мира, художественных деталей и подробностей. Именно детали, как правило, несут основную смысловую нагрузку в рассказах В. М. Гаршина (4) , в маленьком рассказе «Четыре дня» это особенно хорошо заметно. В анализе мы будем учитывать эту особенность гаршинского стиля.

Прежде чем сделать анализ содержательной стороны произведения (тема, проблематика, идея), полезно выяснить дополнительные сведения, например, об авторе, обстоятельствах создания произведения и т. п.

Автор биографический. Рассказ «Четыре дня», опубликованный в 1877 году, сразу же принёс славу В. М. Гаршину. Рассказ был написан под впечатлением от русско-турецкой войны 1877-1878 гг., о которой Гаршин знал правду из первых рук, так как он в качестве добровольца воевал рядовым пехотного полка и в августе 1877 г. был ранен в сражении при Аясларе. Добровольцем на войну Гаршин пошёл потому, что, во-первых, это было своего рода «хождением в народ» (перестрадать с русскими солдатами тяжести и лишения армейской фронтовой жизни), во-вторых, Гаршин думал, что русская армия собирается благородно помочь сербам и болгарам освободиться от многовекового давления турков. Однако война быстро разочаровала добровольца Гаршина: помощь славянам со стороны России на деле оказалась корыстным стремлением занять стратегические позиции на Босфоре, в самой армии не было ясного понимания цели военных действий и поэтому царил беспорядок, толпы добровольцев погибали совершенно бессмысленно. Все эти впечатления Гаршина отразились в его рассказе, правдивость которого поразила читателей.

Образ автора, авторская точка зрения. Правдивое, свежее отношение Гаршина к войне художественно воплотилось в виде нового необычного стиля — очерково отрывочного, с вниманием к, казалось бы, ненужным деталям и подробностям. Появлению такого стиля, отражающего авторскую точку зрения на события рассказа, способствовало не только глубокое знание Гаршиным правды о войне, но и то, что он увлекался естественными науками (ботаникой, зоологией, физиологией, психиатрией), которые научили его замечать «бесконечно малые моменты» действительности. Кроме того, в студенческие годы Гаршин был близок кругу художников-передвижников, которые научили его смотреть на мир проницательно, в мелком и частном видеть значительное.

Тема. Тему рассказа «Четыре дня» сформулировать несложно: человек на войне. Такая тема не была оригинальным изобретением Гаршина, она довольно часто встречалась как в предшествующие периоды развития русской литературы (см., например, «военную прозу» декабристов Ф. Н. Глинки, А. А. Бестужева-Марлинского и др.), так и у современных Гаршину авторов (см., например, «Севастопольские рассказы» Л. Н. Толстого). Можно даже говорить о традиционном решении этой темы в русской литературе, начавшемся ещё со стихотворения В. А. Жуковского «Певец во стане русских воинов» (1812) — всегда шла речь о крупных исторических событиях, которые возникают как сумма поступков отдельных обыкновенных людей, при чём в одних случаях люди осознают своё воздействие на ход истории (если это, например, Александр I, Кутузов или Наполеон), в других участвуют в истории неосознанно.

Гаршин внёс некоторые изменения в эту традиционную тему. Он вывел тему «человек на войне» за рамки темы «человек и история», как бы перевёл тему в другую проблематику и усилил самостоятельное значение темы, дающей возможность исследовать экзистенциальную проблематику.

Проблематика и художественная идея. Если пользоваться пособием А. Б. Есина, то проблематику рассказа Гаршина можно определить как философскую или как романную (по классификации Г. Поспелова). Видимо, последнее определение более точно подходит в данном случае: рассказ показывает не человека вообще, то есть человека не в философском смысле, а конкретную личность, испытывающую сильнейшие, шоковые переживания и переоценивающую своё отношение к жизни. Ужас войны заключается не в необходимости совершать героические поступки и жертвовать собой — как раз эти живописные видения представлялись добровольцу Иванову (и, видимо, самому Гаршину) до войны, ужас войны в другом, в том, что заранее даже не представляешь. А именно:

1) Герой рассуждает: «Я не хотел зла никому, когда шёл драться.

Мысль о том, что придётся убивать людей, как-то уходила от меня. Я представлял себе только, как я буду подставлять свою грудь под пули. И я пошёл и подставил. Ну и что же? Глупец, глупец!»(С. 7) (5) . Человек на войне даже с самыми благородными и добрыми намерениями неизбежно становится носителем зла, убийцей других людей.

2) Человек на войне мучается не от боли, которую порождает рана, а от ненужности этой раны и боли, а также от того, что человек превращается в абстрактную единицу, про которую легко забыть: «В газетах останется несколько строк, что, мол, потери наши незначительны: ранено столько-то; убит рядовой из вольноопределяющихся Иванов. Нет и фамилии не напишут; просто скажут: убит один. Убит один, как та собачонка…» (С. 6) В ранении и смерти солдата нет ничего героического и красивого, это самая обыкновенная смерть, которая не может быть красивой. Герой рассказа сравнивает свою судьбу с судьбой запомнившейся ему с детства собачки: «Я шёл по улице, кучка народа остановила меня. Толпа стояла и молча глядела на что-то беленькое, окровавленное, жалобно визжавшее. Это была маленькая хорошенькая собачка; вагон конножелезной дороги переехал её, она умирала, вот как теперь я. Какой-то дворник растолкал толпу, взял собачку за шиворот и унёс. <…> Дворник не пожалел её, стукнул головой об стену и бросил в яму, куда бросают сор и льют помои. Но она была жива и мучилась ещё три дня <…>» (С. 6-7,13) Подобно той собачке, человек на войне превращается в мусор, а кровь его — в помои. Ничего святого от человека не остаётся.

3)Война полностью меняет все ценности человеческой жизни, добро и зло путаются, жизнь и смерть меняются местами. Герой рассказа, очнувшись и осознав своё трагическое положение, с ужасом понимает, что рядом с ним лежит убитый им враг, толстый турок: «Передо мною лежит убитый мною человек. За что я его убил? Он лежит здесь мёртвый, окровавленный. <…> Кто он? Быть может, и у него, как у меня, есть старая мать. Долго она будет по вечерам сидеть у дверей своей убогой мазанки да поглядывать на далёкий север: не идёт ли ее ненаглядный сын, её работник и кормилец?… А я? И я также… Я бы даже поменялся с ним. Как он счастлив: он не слышит ничего, не чувствует ни боли от ран, ни смертельной тоски, ни жажды <…>» (С. 7) Живой человек завидует мёртвому, трупу!

Дворянин Иванов, лёжа рядом с разлагающимся вонючим трупом толстого турка, не брезгует страшным трупом, а почти равнодушно наблюдает все стадии его разложения: сначала «был слышен сильный трупный запах» (С. 8), затем «его волосы начали выпадать. Его кожа, чёрная от природы, побледнела и пожелтела; раздутое ухо натянулось до того, что она лопнула за ухом. Там копошились черви. Ноги затянутые в штиблеты, раздулись, и между крючками штиблет вылезли огромные пузыри. И весь он раздулся горою» (С. 11), потом «лица у него уже не было. Оно сползло с костей» (С. 12), наконец «он совсем расплылся. Мириады червей падают из него» (С. 13). Живой человек не испытывает отвращения к трупу! Причем настолько, что ползёт к нему для того, чтобы напиться теплой воды из его фляги: «Я начал отвязывать флягу, опершись на один локоть, и вдруг, потеряв равновесие, упал лицом на грудь своего спасителя. От него уже был слышен сильный трупный запах» (С. 8). Всё поменялось и перепуталось в мире, если труп является спасителем…

Проблематику и идею этого рассказа можно обсуждать и дальше, так как она почти неисчерпаема, но главные проблемы и главную идею рассказа мы, думается, уже назвали.

Анализ художественной формы

Разделение анализа произведения на анализ содержания и формы в отдельности — большая условность, так как по удачному определению М. М. Бахтина «форма есть застывшее содержание», а это значит, что рассуждая о проблематике или художественного идее рассказа, мы одновременно рассматриваем формальную сторону произведения, например, особенности стиля Гаршина или смысл художественных деталей и подробностей.

Изображенный в рассказе мир отличается тем, что он не обладает очевидной цельностью, а как раз наоборот очень раздроблен. Вместо леса, в котором идет бой в самом начале рассказа, показаны детали: кусты боярышника; ветки, отрываемые пулями; колючие ветви; муравей, «какие-то кусочки сора от прошлогодней травы» (С. 3); треск кузнечиков, жужжание пчёл — всё это разнообразие не объединено ничем целым. Точно также и небо: вместо единого просторного свода или бесконечно восходящих небес — «видел только что-то синее; должно быть, это было небо. Потом и оно исчезло» (С. 4). Мир не обладает цельностью, что вполне соответствует идее произведения в целом — война есть хаос, зло, нечто бессмысленное, бессвязное, бесчеловечное, война есть распад живой жизни.

Изображенный мир не имеет цельности не только в пространственной ипостаси, но и во временной. Время развивается и не последовательно, поступательно, необратимо, как в реальной жизни, и не циклически, как это нередко бывает в произведениях искусства, здесь время каждый день начинается заново и каждый раз заново встают казалось бы уже решенные героем вопросы. В первый день из жизни солдата Иванова мы видим его на опушке леса, где пуля попала в него и тяжело ранила, Иванов очнулся и ощупывая себя понял, что с ним произошло. На второй день он вновь решает те же вопросы: «Я проснулся <…> Разве я не в палатке? Зачем я вылез из неё? <…> Да, я ранен в бою. Опасно или нет?<…>» (С. 4) На третий день он опять всё повторяет: «Вчера (кажется, это было вчера?) меня ранили<…>» (С. 6)

Время дробится на неравные и ничего не значащие отрезки, пока ещё похожие на часы, на части суток; эти временные единицы, казалось бы, складываются в последовательности — первый день, второй день… — однако эти отрезки и временные последовательности не имеют никакой закономерности, они несоразмерны, бессмысленны: третий день в точности повторяет второй, а между первым и третьим днём герою кажется промежуток гораздо больше суток и т. п. Время в рассказе необычное: это не отсутствие времени, подобное, скажем, миру Лермонтова, в котором герой-демон живет в вечности и не осознает разницы между мигом и веком (6) , у Гаршина показано умирающее время, на глазах читателя проходят четыре дня из жизни умирающего человека и ясно видно, что смерть выражается не только в гниении тела, но и в потере смысла жизни, в потере смысла времени, в исчезновении пространственной перспективы мира. Гаршин показал не цельный или дробный мир, а мир распадающийся.

Такая особенность художественного мира в рассказе привела к тому, что особое значение стали иметь художественные детали. Прежде чем, проанализировать смысл художественных деталей в рассказе Гаршина нужно выяснить точное значение термина «деталь», так как довольно часто в литературоведческих работах используются два похожих понятия: деталь и подробность.

В литературоведении нет однозначного толкования того, что такое художественная деталь. Одна точка зрения изложена в Краткой литературной энциклопедии, где понятия художественной детали и подробности не разграничиваются. Авторы «Словаря литературоведческих терминов» под ред.

С. Тураева и Л. Тимофеева вообще не определяют эти понятия. Другая точка зрения высказана, например, в работах Е. Добина, Г. Бялого, А. Есина (7) , по их мнению деталь — это наименьшая самостоятельная значимая единица произведения, которая тяготеет к единичности, а подробность — наименьшая значимая единица произведения, которая тяготеет к дробности. Различие между деталью и подробностью не абсолютно, ряд подробностей заменяет деталь. В смысловом отношении детали делятся на портретные, бытовые, пейзажные и психологические. Говоря далее о художественной детали мы придерживаемся именно такого понимания этого термина, но со следующим уточнением. В каких случаях автор использует деталь, а в каких подробность? Если автор по какой-либо причине желает конкретизировать большой и значимый образ в своем произведении, то он изображает его с необходимыми подробностями (таково, например, знаменитое описание щита Ахиллеса у Гомера), которые разъясняют и уточняют смысл целого образа, подробность можно определить как стилистический эквивалент синекдохи; если же автор используют отдельные «мелкие» образы, которые не складываются в единый общий образ, и имеют самостоятельное значение, то это и есть художественные детали.

Повышенное внимание к детали у Гаршина не случайно: как уже говорилось выше, он знал правду о войне из личного опыта солдата-добровольца, он увлекался естественными науками, которые научили его замечать «бесконечно малые моменты» действительности — это первая, так сказать, «биографическая» причина. Второй причиной повышенной значимости художественной детали в художественном мире Гаршина является тема, проблематика, идея рассказа — миру распадается, дробится на бессмысленные происшествия, случайные смерти, бесполезные поступки и т. д.

Рассмотрим для примера одну заметную деталь художественного мира рассказа — небо. Как уже отмечалось в нашей работе, пространство и время в рассказе отличаются дробностью, поэтому даже небо представляет собой нечто неопределённое, как бы случайный фрагмент настоящего неба. Получив ранение и лёжа на земле, герой рассказа «не слышал ничего, а видел только что-то синее; должно быть это было небо. Потом и оно исчезло» (С. 4), через некоторое время очнувшись от сна он вновь обратит внимание на небо: «Почему я вижу звёзды, которые так ярко светятся на чёрно-синем болгарском небе? <…> Надо мною — клочок чёрно-синего неба, на котором горит большая звезда и несколько маленьких, вокруг что-то тёмное, высокое. Это — кусты» (С. 4-5) Это даже не небо, а нечто похожее на небо — у него нет глубины, оно на уровне свисающих над лицом раненого кустов; это небо не упорядоченный космос, а нечто чёрно-синее, клочок, в котором вместо безупречно красивого ковша созвездия Большой Медведицы какая-то неизвестная «звезда и несколько маленьких», вместо путеводной Полярной звезды просто «большая звезда». Небо утратило гармонию, в нем нет порядка, смысла. Это другое небо, не из этого мира, это небо мёртвых. Ведь над трупом турка именно такое небо…

Поскольку «клочок неба» — это художественная деталь, а не подробность, то она (точнее он — «клочок неба») имеет собственный ритм, меняется по мере развития событий. Лёжа на земле лицом вверх, герой видит следующее: «Бледные розоватые пятна заходили вокруг меня. Большая звезда побледнела, несколько маленьких исчезли. Это всходит луна» (С. 5) Узнаваемое созвездие Большой Медведицы автор упорно не называет своим именем и его герой тоже не узнает, так происходит потому, что это совсем другие звёзды, и совсем другое небо.

Удобно сравнить небо гаршинского рассказа с небом Аустерлица из «Войны и мира» Л. Толстого — там герой оказался в похожей ситуации, он тоже ранен, тоже глядит в небо. Сходство этих эпизодов давно замечено читателями и исследователями русской литературы (8) . Солдат Иванов, прислушиваясь в ночи, отчётливо слышит «какие-то странные звуки»: «Как будто бы кто-то стонет. Да, это — стон. <…> Стоны так близко, а около меня, кажется, никого нет… Боже мой, да ведь это — я сам!» (С. 5). Сравним это с началом «аустерлицкого эпизода» из жизни Андрея Болконского в романеэпопее Толстого: «На Праценской горе <…> лежал князь Андрей Болконский, истекая кровью, и, сам не зная того, стонал тихим, жалостным и детским стоном» (т. 1, часть 3, гл. XIX) (9) . Отчуждение от собственной боли, своего стона, своего тела — мотив связывающий двух героев и два произведения — это только начало сходства. Далее совпадает мотив забытья и пробуждения, будто бы перерождения героя, и, конечно, образ неба. Болконский «раскрыл глаза. Над ним было опять всё то же высокое небо с ещё выше поднявшимися плывущими облаками, сквозь которые виднелась синеющая бесконечность» (10) . Отличие от неба в рассказе Гаршина очевидно: Болконский видит хотя и далекое небо, но небо живое, синеющее, с плывущими облаками. Ранение Болконского и его аудиенция с небесами — своеобразная ретардация, придуманная Толстым для того, чтобы дать герою осознать происходящее, его реальную роль в исторических событиях, соотнести масштабы. Ранение Болконского — эпизод из большого сюжета, высокое и чистое небо Аустерлица — художественная подробность, уточняющая смысл того грандиозного образа небесного свода, того тихого умиротворяющего неба, которое встречается сотни раз в четырехтомном произведении Толстого. В этом корень отличия похожих эпизодов двух произведений.

Повествование в рассказе «Четыре дня» ведётся от первого лица («Я помню…», «Я чувствую…», «Я проснулся»), что, конечно, оправданно в произведении, цель которого исследовать душевное состояние бессмысленно умирающего человека. Лиризм повествования однако приводит не к сентиментальному пафосу, а к повышенному психологизму, к высокой степени достоверности в изображении душевных переживаний героя.

Сюжет и композиция рассказа. Интересно построены сюжет и композиция рассказа. Формально сюжет может быть определён как кумулятивный, так как сюжетные события как бы нанизываются друг за другом в бесконечной последовательности: день первый, день второй… Однако из-за того, что время и пространство в художественном мире рассказа как бы испорчены, то никакого кумулятивного движения нет. В таких условиях становится заметна циклическая организация внутри каждого сюжетного эпизода и композиционной части: в первый день Иванов пытался определить свое место в мире, предшествующие этому события, возможные последствия, а затем во второй, третий и четвертый день то же самое он будет повторять заново. Сюжет развивается как бы кругами, все время возвращаясь в исходное состояние, в то же время отчетливо видна и кумулятивная последовательность: с каждым днём труп убитого турка всё более разлагается, все более страшные мысли и более глубокие ответы на вопрос о смысле жизни приходят Иванову. Такой сюжет, сочетающий в себе в равных пропорциях кумулятивность и цикличность, можно назвать турбулентным.

Много интересного в субъектной организации рассказа, где второе действующее лицо — не живой человек, а труп. Необычен конфликт в этом рассказе: он многосложен, вбирает в себя старый конфликт солдата Иванова со своими ближайшими родственниками, противостояние между солдатом Ивановым и турком, сложное противостояние между раненным Ивановым и трупом турка и мн. др. Интересно проанализировать образ повествователя, который как бы скрыл себя внутри голоса героя. Однако всё это сделать в рамках контрольной работы нереально и мы вынуждены себя ограничить уже сделанным.

Целостный анализ (некоторые аспекты)

Из всех аспектов целостного анализа произведения в отношении рассказа «Четыре дня» наиболее очевидным и интересным является анализ особенностей «гаршинского» стиля. Но в нашей работе этот анализ уже фактически был сделан (там, где речь шла об использовании Гаршиным художественных деталей). Поэтому мы обратим внимание на другой, менее очевидный аспект — контекст рассказа «Четыре дня».

Контекст, интертекстуальные связи. Рассказ «Четыре дня» имеет неожиданные интертекстуальные связи.

В ретроспективе рассказ Гаршина связан с рассказом А. Н. Радищева «История одной недели» (1773): герой каждый день заново решает вопрос о смысле жизни, переживает свое одиночество, разлуку с близкими друзьями, самое главное — каждый день меняет смысл уже решенных, казалось бы, вопросов и ставит их заново. Сравнение «Четырех дней» с рассказом Радищева открывает некоторые новые аспекты смысла гаршинского рассказа: положение раненного и забытого на поле боя человека ужасно не тем, что он открывает для себя страшный смысл происходящего, а в том, что никакого смысла найти вообще не удается, всё бессмысленно. Человек бессилен перед слепой стихией смерти., каждый день этот бессмысленный поиск ответов начинается вновь.

Возможно в рассказе «Четыре дня» Гаршин спорит с какой-то масонской идеей, выразившейся и в рассказе А. Н. Радищева, и в упоминавшемся стихотворении В. А. Жуковского, и в «аустерлицком эпизоде» у Л. Н. Толстого. Неслучайно, в рассказе проступает ещё одна интертекстуальная связь — с новозаветным Откровением Иоанна Богослова или Апокалипсисом, в котором рассказывается о последних шести днях человечества перед Страшным Судом. Гаршин в нескольких местах рассказа расставляет намёки или даже прямые указания на возможность такого сопоставления — см., например: «Я несчастнее её [собачки], потому что мучаюсь целые три дня. Завтра — четвёртый, потом, пятый, шестой… Смерть, где ты? Иди, иди! Возьми меня!» (С. 13)

В перспективе рассказ Гаршина, в котором показано мгновенное превращение человека в мусор, а его крови в помои, оказывается связан с известным рассказом А. Платонова «Мусорный ветер», в котором повторяется мотив превращения человека и человеческого тела в мусор и помои.

Конечно, для того, чтобы обсуждать смысл этих и возможно других интертекстуальных связей, нужно сначала их доказать, изучить, а это не входит в задачу контрольной работы.

Список использованной литературы

1. Гаршин В. М. Рассказы. - М.: Правда, 1980. - С. 3-15.

2. Бялый Г. А. Всеволод Михайлович Гаршин. - Л.: Просвещение, 1969.

3. Добин Е. Сюжет и действительность. Искусство детали. - Л.: Сов. пи сатель, 1981. - С. 301-310.

4. Есин А. Б. Принципы и приёмы анализа литературного произведения. Изд. 2-е, испр. и доп. - М.: Флинта/Наука, 1999.

5. История русской литературы в 4-х тт. Т. 3. - Л.: Наука, 1982. - С. 555 558.

6. Кийко Е. И. Гаршин // История русской литературы. Т. IX. Ч. 2. - М.;Л., АН СССР, 1956. - С. 291-310.

7. Оксман Ю. Г. Жизнь и творчество В. М. Гаршина // Гаршин В. М. Рас сказы. - М.;Л.: ГИЗ, 1928. - С. 5-30.

8. Сквозников В. Д. Реализм и романтизм в произведениях Гаршина (К вопросу о творческом методе) // Известия АН СССР. Отд. лит. и рус. яз. - 1953. -Т. XVI. - Вып. 3. - С. 233-246.

9. Степняк-Кравчинский С. М. Рассказы Гаршина // Степняк Кравчинский С. М. Сочинения в 2-х тт. Т. 2. - М.: ГИХЛ, 1958. -С. 523-531.

10. Словарь литературоведческих терминов /Ред. -сост. Л. И. Тимофеев и С. В. Тураев. - М.: Просвещение, 1974.

Примечания

1) Топоров В. Н. «Бедная Лиза» Карамзина: Опыт прочтения. - М.: РГГУ, 1995. - 512 с. 2) «Моцарт и Сальери», трагедия Пушкина: Движение во времени 1840-1990 гг.: Антология трактовок и концепций от Белинского до наших дней / Сост. Непомнящий В. С. - М.: Наследие, 1997. - 936 с.

3) См., например: Кулешов В. И. История русской литературы XIX в. (70-90-е гг.) - М.: Высш. шк., 1983. - С. 172.

4) См.: Бялый Г. А. Всеволод Михайлович Гаршин. - Л.: Просвещение, 1969. - С. 15 и далее.

6) См. об этом: Ломинадзе С. Поэтический мир М. Ю. Лермонтова. - М., 1985. 7) См.: Бялый Г. А. Всеволод Михайлович Гаршин. - Л.: Просвещение, 1969; Добин Е. Сюжет и действительность. Искусство детали. - Л.: Сов. писатель, 1981. - С. 301-310; Есин А. Б. Принципы и приёмы анализа литературного произведения. Изд. 2-е, испр. и доп. - М.: Флинта/Наука, 1999.

8) См.: Кулешов В. И. История русской литературы XIX в. (70-90-е гг.) - М.: Высш. шк., 1983. - С. 172 9) Толстой Л. Н. Собрание сочинений в 12-ти тт. Т. 3. - М.: Правда, 1987. - С. 515. 10)Там же.

Война наложила глубокий отпечаток на восприимчивую психику писателя и его творчество. Простые в фабульном и композиционном отношении рассказы Гаршина поражали читателей предельной обнаженностью чувств героя. Повествование от первого лица, с использованием дневниковых записей, внимание к самым болезненным душевным переживаниям создавало эффект абсолютной тождественности автора и героя. В литературной критике тех лет часто встречалась фраза: «Гаршин пишет кровью». Писатель соединял крайности проявления человеческих чувств: героический, жертвенный порыв и осознание мерзости войны; чувство долга, попытки уклонения от него и осознание невозможности этого. Беспомощность человека перед стихией зла, подчеркнутая трагическими финалами, становилась главной темой не только военных, но и более поздних рассказов Гаршина. Например, рассказ "Происшествие" (1878) – это уличная сценка, в которой писатель показывает лицемерие общества и дикость толпы в осуждении проститутки. Родом из интеллигентной семьи, волей обстоятельств оказавшаяся на панели, героиня рассказа, натура сложная и противоречивая, как бы сама стремится к гибели. И любовь к ней Ивана Никитина она отвергает, боясь нравственного порабощения, что приводит того к самоубийству. Без всякой сентиментальности Гаршин сумел отыскать человеческую душу на крайней ступени нравственного падения.
Рассказ "Надежда Николаевна" также затрагивает тему "падшей" женщины. Этот образ становится у Гаршина символом общественного неблагополучия и больше – мирового неустройства. И спасение падшей женщины для гаршинского героя равносильно победе над мировым злом хотя бы в данном частном случае. Но и эта победа, в конечном счете, оборачивается гибелью участников коллизии. Зло всё равно находит лазейку. Один из персонажей, литератор Бессонов, тоже когда-то думал о спасении Надежды Николаевны, но не решился, а теперь вдруг понял, что она на самом деле для него значит. Анализируя мотивы собственных поступков, он вдруг обнаруживает, что обманывал сам себя, что был втянут в некую игру своего самолюбия, амбиций, ревности. И, не в силах смириться с утратой возлюбленной, убивает её и себя.
Даже изображая людей искусства, Гаршин не находил разрешения своим мучительным душевным поискам. Рассказ "Художники" (1879) проникнут пессимистическими размышлениями о ненужности настоящего искусства. Его герой, нравственно-чуткий человек и талантливый художник Рябинин, не может спокойно предаваться эстетическому восторгу творчества, когда кругом так много страданий. Он бросает живопись и уезжает в деревню, чтобы учить крестьянских детей. В рассказе "Attalea Princeps" (1880) Гаршин в символической форме выразил свое мироощущение. Свободолюбивая пальма в стремлении вырваться из стеклянной оранжереи пробивает крышу, а достигнув цели и выбившись на "свободу", со скорбным удивлением спрашивает: "и только-то?", после чего погибает под холодным небом. Романтически относясь к действительности, Гаршин пытался разорвать заколдованный круг жизненных вопросов, но болезненная психика и сложный характер возвращали писателя в состояние отчаяния и безысходности.

Много душевных сил писатель потратил на лучший из своих рассказов – “Красный цветок” (1883). Герой его, психически больной, борется с мировым злом, которое, как рисуется его воспаленному воображению, сконцентрировано в трех ослепительно красных цветках мака, растущих на больничном дворе: достаточно сорвать их и будет уничтожено все зло мира. И ценой собственной жизни герой уничтожает зло. Рассказ этот можно назвать полубиографическим, потому что и Гаршин, в припадках безумия, мечтал сразу уничтожить все зло, существующее на земле.

Большая часть рассказов Гаршина полна безысходности и трагизма, за что его не раз упрекали критики, усматривавшие в его прозе философию отчаяния и отрицание борьбы. Гаршин не знал, как разрешить социальные проблемы, не видел выхода из них. И поэтому глубоким пессимизмом проникнуто все его творчество. Значение Гаршина в том, что он умел остро чувствовать и художественно воплощать социальное зло. Но безнадежный меланхолик по всему складу своего духовного и физического существа, Гаршин не верил ни в торжество добра, ни в то, что победа над злом может доставить душевное равновесие, а тем более счастье.

В 1882 году вышел его сборник “Рассказы”, который вызвал в критике жаркие споры. Гаршина осуждали за пессимизм, мрачный тон его произведений. Народники использовали творчество писателя, чтобы на его примере показать, как мучается и терзается угрызениями совести современный интеллигент. В последующие годы Гаршин стремился к упрощению своей повествовательной манеры. Появились рассказы, написанные в духе народных рассказов Толстого, – “Сказание о гордом Аггее” (1886), “Сигнал” (1887). Детская сказка “Лягушка-путешественница” (1887), где та же гаршинская тема о зле и несправедливости разработана в форме сказки, исполненной грустного юмора, стала последним произведением писателя.

Написал Гаршин совсем немного – лишь несколько десятков небольших рассказов, новелл и коротких сказок. Но это немногое внесло в литературу ту ноту, которой в ней прежде не было или она не прозвучала столь сильно, как у него. “Голосом совести и её мучеником” назвал Гаршина критик Ю.Айхенвальд. Именно так он и воспринимался современниками. Композиция его рассказов, удивительно законченная, достигает почти геометрической определенности. Для Гаршина характерно отсутствие действия, сложных коллизий, метафор, ограниченное количество действующих лиц, точность наблюдения и определенность выражений мысли. Рассказы Гаршина, изданные самим автором в 1882-1885 годах в 2-х томах, выдержали 12 изданий. Но в этих двух маленьких книжках Гаршин пережил всё окружающее нас зло – войну, самоубийство, каторжный труд, невольный разврат, невольное убийство ближнего, он пережил все это до последней мелочи, и, учитывая размеры этого пережитого и чрезмерную впечатлительность нервов Гаршина, читатель не может не видеть, что жить и переживать то же самое, и писать на те же темы, описывать те же самые ужасы жизни, которые уже пережиты дотла, - было не по натуре, не по нервам Гаршина. Все, что писал Гаршин, было как бы отрывками из его собственного дневника; и неудивительно, что переживая эти ужасы вновь и вновь, писатель приходил в отчаяние и тяжелую депрессию. Немного написал Гаршин, но тем не менее, он по праву занимает место в ряду мастеров русской прозы.

Произведения В. М. Гаршина известны современному читателю со школьных лет. Его сказки для детей считаются образцом мировой художественной литературы.

Детские годы писателя

В 1855 году в дворянской семье. Местом рождения было имение родителей в Екатеринославской губернии. Отец и мать - выходцы из семей военных. Отец сам был офицером, участвовавшим в Крымской войне. Мать вела активную общественную и политическую деятельность, являясь участницей революционно-демократического движения.

В детские годы будущему писателю пришлось пережить тяжелую психологическую драму. Она стала следствием непростых отношений между родителями мальчика. Семейная жизнь закончились их разводом и отъездом матери.

До девятилетнего возраста ребенок жил с отцом в родовом имении, а затем переехал к матери в Санкт-Петербург, где начал обучение в гимназии. Считается, что именно она привила ребенку любовь к литературе. Сама она свободно владела французским и немецким языками. Естественным желанием матери было дать хорошее образование сыну. Общение с ней способствовало раннему развитию сознания ребенка. Формирование таких черт характера, как высокое чувство долга, гражданственность, способность к тонкому ощущению окружающего мира, тоже является заслугой матери.

Студенческие годы. Начало литературной деятельности

После успешного окончания обучения в гимназии юноша поступает в Горный институт, где и начинается его литературная карьера. открывает сатирический очерк о жизни провинциалов. В основу сочинения легли реальные события, которые молодой писатель мог наблюдать лично в те времена, когда он проживал в имении родителей.

В студенческие годы Гаршин живо интересовался работами художников-передвижников. Именно по этой причине он публикует много статей, посвященных их творчеству.

Военная служба

События, происходившие в стране, не могли оставить в стороне молодого человека. Считая себя потомственным военным, Гаршин принимает участие в войне, которая была объявлена Россией против Турции. В одном из боев молодой человек был ранен в ногу и отправлен на лечение в госпиталь.

Даже здесь список произведений Гаршина продолжает пополняться. Рассказ "Четыре дня", который был напечатан в "Отечественных записках", написан во время прохождения лечения в военном госпитале. После этой публикации имя молодого писателя стало известно в литературных кругах, он получил широкую известность.
После ранения Гаршину был дан годичный отпуск, а потом и отставка от военной службы. Несмотря на это, отличившийся военный был произведен в офицеры.

Литературная деятельность

После описанных событий у В. М. Гаршина появилась возможность вернуться в Санкт-Петербург, где он был очень тепло принят в интеллигентских кругах. Ему покровительствовали такие известные писатели, как М. Е. Салтыков-Щедрин, Г. И. Успенский и другие.

В качестве вольнослушателя молодой писатель продолжил свое образование в Петербургском университете. Список произведений Гаршина с этого момента продолжал неуклонно расти, что указывало на его несомненный литературный дар.

Особенность литературного творчества писателя

Произведения В. М. Гаршина поражали читателей обнаженностью чувств, которые писатель так мастерски описывал в своих рассказах, очерках. Ни у кого не оставалось сомнения в том, что герой того или иного произведения и его автор - это одно и то же лицо.

Эта мысль укреплялась в сознании читателей еще и потому, что список произведений Гаршина стал пополняться сочинениями, которые имели форму дневниковых записей. В них повествование велось от первого лица, предельно обнажались чувства героя, его самые сокровенные душевные тайны и переживания. Все это, несомненно, указывало на тонкие душевные качества самого автора. Доказательство всему сказанному можно найти в таких произведениях, как "Трус", "Происшествие", "Художники", и многих других рассказах.

Пережитые события, сложность характера, особенности душевной организации привели к тому, что у В. М. Гаршина развилось заболевание, которое необходимо было лечить. Для этого он неоднократно помещался в психиатрические больницы, где удавалось добиться лишь относительного выздоровления. В связи с этими событиями литературная деятельность писателя на некоторое время была приостановлена. В тяжелый период жизни Гаршина продолжали поддерживать друзья и близкие люди.

Произведения Гаршина для детей

Список произведений, которые сегодня называют бриллиантами стал появляться тогда, когда писатель принял решение об упрощении языка повествования. Образцом послужили рассказы Л. Н. Толстого, написанные специально для юных читателей.

Произведения Гаршина для детей, список которых не так велик, отличают простота изложения, четкая увлекательность, новизна характеров героев и их поступков. После прочтения сказок у читателя всегда есть возможность порассуждать, поспорить, сделать определенные выводы. Все это помогает человеку двигаться вперед в своем развитии.

Надо отметить, что сказки Гаршина интересны не только маленьким читателям, но и их родителям. Взрослый с удивлением обнаруживает, что сказка захватила его, открывая какие-то новые стороны человеческих отношений, другой взгляд на жизнь. Всего известно пять произведений писателя, которые предназначены для детского чтения: "Сказание о гордом Аггее", "О жабе и розе", "Attalea princeps", "То, чего не было". Сказка - "Лягушка-путешественница" - это последнее произведение писателя. Оно по праву стало любимым детским произведением у многих поколений читателей.

Сказки Гаршина изучаются на уроках литературы в начальных и старших классах. Они включены во все действующие сегодня школьные программы и учебники.
Книги с произведениями Всеволода Михайловича Гаршина переиздаются многочисленными тиражами, выпускаются в форме аудиозаписей. По мотивам его творений созданы мультипликационные фильмы, диафильмы, спектакли.

Иванов Семен Иванович — главный герой рассказа «Сигнал» Гаршина. Он бывший солдат, денщик. Семен Иванович становится «сторожем на железной дороге». Живет он, «человек больной и разбитый», вместе с женой Ариной в будке, при которой есть «с полдесятины пахотной земли». В мировосприятии Семена соединяется вечное крестьянское тяготение к земле с осознанием ответственности своей новой «железной» должности. Его философия: «уж кому какую талан-судьбу Господь даст, так уж и есть».

Иной его сосед по дистанции — «человек молодой», «худой и жилистый», Василий Степанович Спиридов. Он убежден: «не талан-судьба нам с тобой век заедает, а люди. <...> Коли всякую скверность на Бога сваливать, а самому сидеть да терпеть, так это, брат, не человеком быть, а скотом».

Рассорившись с начальством, Василий покидает службу и отправляется в Москву искать «управу себе». Очевидно, безрезультатно: через несколько дней он возвращается и отвинчивает рельс незадолго до прихода пассажирского поезда. Это замечает Семен и пытается предотвратить крушение: собственной кровью смачивает платок и с таким красным флагом выходит навстречу поезду. Он теряет сознание от сильного кровотечения, и тогда флаг подхватывает Василий, наблюдавший издали за происходящим. Поезд остановлен. Последняя фраза рассказа — слова Василия: «Вяжите меня, я рельс отворотил».

Рассказ «Сигнал» Гаршина вошел в круг хрестоматийного чтения подростков, однако его толкование советскими литературоведами было довольно упрощенным. К дежурной и малосодержательной фразе, что в «Сигнале» Гаршин зовет к «героизму, к самопожертвованию ради блага народа», прибавлялось то соображение, что «Семен показан сторонником кроткого смирения и противопоставлен человеку, страстно ненавидящему хозяев современной жизни. При этом сторонник борьбы приходит к преступлению, а проповедник смирения — к подвигу самопожертвования». Гаршину вменяется в вину следование «реакционной толстовской «теории» «непротивления злу насилием».

Однако содержание рассказа свидетельствует о несколько иных целях автора: конфликты Василия с начальством зачастую вызваны его характером, его достаточно вольным отношением к собственным обязанностям. И его преступление несоизмеримо с нанесенным ему оскорблением. Думается, здесь Гаршин следует не столько не любимому идеологами большевизма и их присными «толстовству», но выражает убеждение, вообще характерное для русских писателей 2-й половины XIX в: любой радикализм разрушителен, он несет только зло и не имеет морального оправдания.

Ради утверждения этой идеи и дает Гаршин в «Сигнале» столь символический, во многом литературный финал (так ли уж обязательно было Семену смачивать платок кровью?! Неужели сам по себе человек на рельсах, размахивающий любым предметом, не сигнал тревоги для машиниста?!). Где радикализм — там преступления, там кровь невинных жертв, говорит писатель. Через десятилетия красный от крови Семена флаг в руке Василия роковым образом стал выражать смысл кровавого радикализма XX в. — большевизма, а сам по себе подвиг Семена обнаружил свое тяжелое сходство с обычным «подвигом» советской эпохи: как правило, это самопожертвование одних из-за преступности других (а не противостояние стихиям и т. п.).